Собственно для ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в настоящее время Хомутов, несмотря на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем
сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать на юге Сахалина свободного человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска находится теплый и богатый Южно-Уссурийский край, — удержать свободного человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.
Интересно, что в то время, как сахалинские колонизаторы вот уже 35 лет
сеют пшеницу на тундре и проводят хорошие дороги к таким местам, где могут прозябать одни только низшие моллюски, самая теплая часть острова, а именно южная часть западного побережья, остается в совершенном пренебрежении.
Неточные совпадения
— Да уж такая весна, старики не запомнят. Я вот дома был, там у нас старик тоже
пшеницы три осминника
посеял. Так сказывает, ото ржей не отличишь.
Устье реки Тангоузы [Тан-гоу-цзы — болотистая падь.] раньше было на месте нынешних озер Сан [Сан — разлившееся озеро.] и Эль-Поуза [Эр-цзо-цзы — вторая заповедь.], а устье реки Майхе [Майхе — река, где
сеют много
пшеницы.] находилось немного выше того места, где теперь пересекает ее железная дорога.
Сеют в немалом количестве
пшеницу, ячмень и рожь, сажают, картофель.
Буллу свою начинает он жалобою на диавола, который куколь
сеет во
пшенице, и говорит: «Узнав, что посредством сказанного искусства многие книги и сочинения, в разных частях света, наипаче в Кельне, Майнце, Триере, Магдебурге напечатанные, содержат в себе разные заблуждения, учения пагубные, христианскому закону враждебные, и ныне еще в некоторых местах печатаются, желая без отлагательства предварить
сей ненавистной язве, всем и каждому сказанного искусства печатникам и к ним принадлежащим и всем, кто в печатном деле обращается в помянутых областях, под наказанием проклятия и денежныя пени, определяемой и взыскиваемой почтенными братиями нашими, Кельнским, Майнцким, Триерским и Магдебургским архиепископами или их наместниками в областях, их, в пользу апостольской камеры, апостольскою властию наистрожайше запрещаем, чтобы не дерзали книг, сочинений или писаний печатать или отдавать в печать без доклада вышесказанным архиепископам или наместникам и без их особливого и точного безденежно испрошенного дозволения; их же совесть обременяем, да прежде, нежели дадут таковое дозволение, назначенное к печатанию прилежно рассмотрят или чрез ученых и православных велят рассмотреть и да прилежно пекутся, чтобы не было печатано противного вере православной, безбожное и соблазн производящего».
Берточка осталась единственной наследницей. Она обратила очень удачно в деньги уютный дом и также и землю где-то на окраине города, вышла, как и предполагалось, очень счастливо замуж и до
сих пор убеждена, что ее отец вел крупное коммерческое дело по экспорту
пшеницы через Одессу и Новороссийск в Малую Азию.
Нуте. Они вошли — и ничего. Походили по комнате, и вдруг подошли к нам и спросили, отчего мы до
сих пор не выбрали
пшеницы. Мы молчали: что нам было отвечать? Как добрейшая из маменек, помолчав, сказали со всею ласкою:"Видно, вам некогда было, занимались другим? А?"Мы, от смущения, продолжали молчать. Маменька подошли к нам, поцеловали Тетясю и меня в голову и сказали с прежнею все ласкою:"Полно же вам заниматься: у вас не
пшеница на уме. Оставьте все и идите ко мне".
Василий Леонидыч. Ну, вот вы и не скупитесь. Ведь земля что? Можно ведь на ней
пшеницу рядами, я вам скажу,
посеять. Триста пудов можно взять, по рублю за пуд, триста рублей. А, что?.. А то мяту, так тысячу рублей, я вам скажу, можно с десятины слупить!
Старые приятели Зубковы сняли на годы в Узенях казенны земли,
пшеницу сеять.
За Волгой
пшеницу он
сеял, в сызранской окольности — просо.
— Эх, родименький, какая земля по нашим местам! Много ее, да пути-то нет. И велико поле, да не родимо. Погляди, какова землица-то: лес да песок, болота да мочажины… Какой у нас хлеб?.. Земля же холодная: овсы иной год уродятся, ну и льны тоже, а рожь завсегда плоха бывает. А ежели насчет
пшеницы аль проса, так этих хлебов у нас и в заведении нет, семена погубить, ежель
посеять. Гречей тоже мало займуются, для того, что каждый год морозами ее, сердечную, бьет. Такие уж наши места!